Глава 32.
Ураган «Возмездие»
Порыв ветра, распахнувший центральные двери вокзала, быстрой рукой ощупал толпу. Взлетели вверх юбки, раздулись пиджаки, за окошечком кассы вспорхнули веером деньги и билеты. Золотые волосы Сони подняло, как от удара электричества. За большими стеклами резко потемнело, и пространство вокзальной площади пересекла тонкая быстрая черта. Гром отставал настолько, что долгое время казалось - молнии вспыхивали сами по себе без обычного ударного сопровождения.
Вокруг стало гулко от шепота и полутемно. И в этой полутьме я заметил, как к нам пробивается незнакомый милиционер. Трудно было не оценить его кривую улыбку и пустоватый отрешенный взгляд. Опять без звука разорвало белым сгустившееся пространство за стеклами. Лица вокруг осветились и сразу отодвинулись в темноту. Я понял, что произойдет дальше. Сейчас нас арестуют, просто так без специальных объяснений. Попросят паспорт и предложат подождать.
В метнувшемся свете угловатой молнии рядом с незнакомым милиционером, я ясно увидел полупрозрачное улыбающееся лицо покойного лейтенанта и его руку с чернильным пятнышком на указательном пальце. Рука показывала на двери.
- На улицу, - шепнул я. - Бегом! - Белоснежка сразу послушалась, и мы оказались на площади.
Небо было налито водой, как воздушный шарик, если его наполнить из-под крана. Оно свешивалось тяжелыми резиновыми пузырями. Небо подрагивало. Но ни капли еще не прорвалось сквозь резину. Прямо за нами из дверей вокзала вышли несколько человек, мне не нужно было оборачиваться, чтобы их увидеть. Оторвавшись от парапета подземного перехода навстречу двинулись еще пятеро. Два офицера в черном, (в свете молний рельефно проступали черепа на фуражках) и три боевика (мальчишки с повязками на рукавах). Оружия не видно, но ясно, что оно появится.
- Сергей Варфоломеевич, да погодите вы... Постойте! - это был голос Сумского. - Давайте поговорим... В конце-то концов...
Молнии вспыхивали уже с частотой милицейской мигалки и тени ходили тучей вокруг людей и предметов. Каждый не горящий фонарь вдруг обретал по четыре длинные тени. Каждый человек. Я не обернулся. Слева у стены стояли и курили еще два парня. Бритоголовые, в коричневых рубашках, они плевали в урну и даже не смотрели в нашу сторону. Может быть просто случайные люди. А может и нет. Справа никого, только гранитные ступеньки вниз и под ступеньками белый изящный корпус припаркованной Тойоты. Тойота была вся, как выгнутое зеркало-отражатель. Я хлопнул себя по карману, и на ладони остался узорный отпечаток. Запасные ключи от унаследованной мною машины были на месте.
- Вниз по лестнице! В машину, - шепнул я в ухо Сони, и в свете молнии увидел широкую милицейскую улыбку на половину резинового неба.
Сумский что-то кричал у меня за спиной. Конечно, такого поворота они не ожидали. Мотор завелся сразу. Соня не успела еще захлопнуть дверцу, как Тойота-лебедь набрав за семь секунд положенные по инструкции семьдесят километров, чудом, как мокрая нитка в угольное ушко, проскочив между медлительным городским транспортом, нырнула под железнодорожный мост.
Гром и вода упали с неба одновременно. Юная проститутка завизжала и вцепилась обеими руками в мою ногу.
- Соня! Пристегни ремень!
- Нельзя!.. - Маленькие кулачки проститутки больно колотили меня по колену. - Там ремонт! Раскопали... Нельзя!
За ветровым стеклом, за широкой стеклянной волной слева выплыла желтая железная морда поворачивающего трамвая. Справа опора моста. Шоссе отсутствовало. Перед машиной темный водоворот. Ничего не видно. Нужно было тормозить. Я догадался, что на этой скорости через две секунды въеду прямо в треугольные флажки ограждения. Но пронесло. Мягко перескочив рельсы, мы оказались на встречной полосе. Обычно при таком повороте слышен душераздирающий визг резины. Соня пристегивала ремень. Я включил фары и, выровняв машину, опять пронесся сквозь вокзальную площадь.
На этот раз так громыхнуло, что не стало ни крика девушки, ни рева милицейской сирены, за секунду до того прорезавшегося где-то слева. Меня охватил азарт. Восемь месяцев я не сидел за рулем. Вести машину вслепую, ориентируясь лишь на всполохи молний, показалось упоительно. Сквозь воду, как сквозь раздувающееся стекло я видел лишь электрическую мозаику фар и окон, разъедающую бархатный мрак.
За громом возникла полоса молчания. Я включил радио, и в салоне Тойоты зазвучали неожиданно чистые голоса:
- Спецкоммутатор.
- Отдельный вызов.
- Назовите ваш личный номер?
- Семь одиннадцать «ТЕ». Соедините меня с полковником Зуевым. - Это был голос Сумского. - Срочно.
- Номер соответствует. Соединяю.
По всей вероятности Екатерина Васильевна пользовалась приемником, и он так и остался настроенным на определенную волну. Я мог слушать их переговоры. Полезное открытие. Сумский просил помощи в спецотделе ФСБ.
- Зуев слушает.
- Приветствую, Дмитрий Иванович. - Слышимость была идеальной, но следующий раскат грома купировал часть диалога. - ... Хреново! Но я понял, - сказал незнакомый мне полковник. - Любой ценой задержать. Сделаем, что сможем.
- Хорошо бы ГАИ подключить.
- Всех подключим. Ты не беспокойся. Сейчас дам ориентировку. Примерно так. Машина Тойота-лебедь, белого цвета. Номера... Двое преступников. Мужчина и женщина. Преступники вооружены, при задержании могут оказать сопротивление...
Теперь молнии полыхали с частотой театрального стробоскопа, рывками выбеливая город как гигантскую сцену. Бархат разрывался с треском, и все зашкаливало на пределе контраста. Все до боли в глазах было лишено теней и полутонов. В свете божественной фотовспышки, одна за другой фиксировались картинки страшного суда. Они оседали в памяти ворохом личных фотографий. Ложащиеся на ветер, как на вертикальный упругий матрас прохожие, листы сорванной жести, планирующие в воздухе, сорванная с балкона собака - клубок шерсти, катящийся на уровне проводов, бледные, обреченные лица за стеклами трамвая, падающий вместе со щитками дворников невероятный шпиль...
В подобные минуты не звучит оркестр. Это позже, описывая бурю, я придумал музыку. В реальности было всего лишь нетерпеливое желание за ревом ударника угадать и звуки небесных труб, и шорох сменивший голоса в радиоприемнике.
«Возмездие!» - подумал я, и пальцы непроизвольно приподнялись над рулем, как над клавиатурой компьютера. Так, будто я хотел что-то записать.
Может и не было никакой связи с тем, что произошло на запасных путях, никакой связи с неудавшейся казнью в тупике, с расстрелянными пособниками, с мертвым стариком дежурным, так и не успевшим отвернуть красный газовый вентиль, но я был убежден, что ураган обрушился на столицу именно из-за этого.
« Слишком изящная композиция для статьи. Обилие деталей. Оправданный пафос. Классический заголовок: «Ураган - Возмездие ».
От таких заголовков не отказываются, они будоражат, сам начинаешь верить в несуществующую связь вещей. Ведь не было никакого штормового предупреждения. Ураган обрушился неожиданно. Средь бела дня. Обрушился почти в ту минуту, когда рука «карающей вдовы» затягивала обруч запорного механизма вагона-душегубки.
В поисках музыки я поворачивал регулятор настройки. Душа хотела органа, но максимум, что удалось выжать, было:
- Говорит радио «Пирс». В столице пятнадцать часов одна минута. За окном студии настоящая буря, господа мои. Деревья падают. Но это не повод нарушать наши правила. Что у нас в программе? - И похабный, с детства знакомый хор: «Сева, Сева Новгородцев, город Лондон, Би-би-си».
Несколько вспышек сложились в одну продолжительную - будто солнце зажглось. Прерывная нить искры, сыплющейся с дуги в гуляющую пропасть мокрого асфальта, показалась ниточкой темного золота.
Плотный поток воды тормозил дворники, искажая пространство, и черные рыбины машин разевали зубастые пасти. Один Мерседес маячил сзади, а два зажимали Тойоту с боков. Один слева, другой справа. Так все ясно, что видно физиономию Семена Сумского за рулем. К восторгу, вызванному бурей, добавился еще и азарт погони. Я не сошел с ума, но я действовал уже как сумасшедший. Передо мной был открытый до самого дна безумный коридор - голубой проспект, стены домов, будто затянутые в целлофан, а по радио звучала знакомая песенка на английском.
rus 
deu 
вернуться к предыдущей
читать
следующую