ПИЛОТАЖ В СЕТИ.
Юрий ГОРЮХИН
В Интернете есть всё.
Есть в Интернете и литература. Литература самая разная. И относиться
к ней можно по-разному. Как и в литературе на бумажных носителях, в
Сети уже образовались различные группы и множество конкурсов (Тенета,
Арт-Лито, Большая Буква и т.д.).
Вокруг конкурсов и их создателей, собственно, и формируются группы литераторов.
Пока они не так антагонистичны, как в реальном мире, но уже с удовольствием
костерят друг друга. Это хорошо видно на дискуссионных страничках литературных
сайтов со свободным доступом. Разговорная речь, оказывается, легко трансформируется
в гипертекст, и это во многом определяет и саму литературу Интернета.
Динамика диалога между оппонентами присутствует, но теряется та самая
литературная часть, ради которой, по-видимому, и ведётся дискуссия.
Обсуждения быстро переходят в пустозвонный трёп.
В отличие от первых лет проникновения Интернета в нашу постсоветскую
действительность, когда доступность к самовыражению привлекла в липкую
Сеть множество литературных мотыльков, в электронной литературе стали
появляться и более искушённые творцы печатного слова. Они ощутимо потеснили
компьютерных мальчиков и девочек с их претенциозной и наивной мешаниной
из сленга и подросткового юмора. Но предположим, что литература в Сети
перестала определяться дилетантизмом и эпатажностью. Молодые авторы,
которые с удивлением узнавали, что мировая литература не вмещается в
жанр "фэнтэзи", разбежались по дискотекам. Поговорим о классиках.
Например, о рождённом в Сети Баяне Ширянове. Наверное, не стоило тревожить
душу Баяна (примерно год назад он умер), но произошло одно знаменательное
событие. На недавно прошедшей 14-й Международной книжной выставке-ярмарке
мэтр отечественного юмора Михаил Жванецкий выиграл в номинации "Эпохально",
Баян Ширянов за свою книгу "Низший пилотаж" получил посмертное
"Эпохабельно". Определённо, комфортно живущий Жванецкий символизирует
литературную эпоху уходящую, с её намеками, подтекстом, подмигиванием
в нужных местах и постоянной фигой в кармане, а почивший в бозе Ширянов
-- наступающую эпоху, открытую вседозволенности, агрессивную и полностью
ненормативную. Не думаю, что устроители конкурса на книжной ярмарке
вкладывали какой-то особый смысл, раздавая свои награды, но передача
литературной эстафетной палочки состоялась. И смена "эпохально"
на "эпохабельно" -- знак времени, при этом не очевидно, какое
из званий вызывает большую усмешку.
О творчестве Михаила Жванецкого говорить нет смысла (наверное, нет числа
докторским диссертациям), а Баян Ширянов, как зачинатель новой сететурной
эстетики, заслуживает внимания. Что же он собой представляет?
Баян Ширянов считался признанным авторитетом сетевой литературы, был
победителем конкурса Тенета, вел критические обзоры на различных сайтах.
Его собственную литературу, как и его литературные обозрения, отличало
обилие (даже для Сети) ненормативной лексики и не отягощённая ничем
свобода суждений. Нелишне сказать, что, по всей видимости, у него был
значительный опыт употребления тяжёлых наркотиков. Само по себе всё
это достаточно не ново и, в общем-то, не предмет разговора. Речь пойдёт
о нашумевшем в своё время на интернетовских сайтах романе "Низший
пилотаж", который почему-то вынырнул из киберпространства и, реализовавшись
на бумаге, получил известный приз. На самом деле, как давно заметили
критики интернетовской литературы, переход из Интернета на бумагу вдруг
обнаруживает, что произведение, читаемое в одном виде, совершенно не
жизнеспособно в другом. И, говоря о Ширянове, я всё-таки подразумеваю
его в виртуальном исполнении. "Пилотаж" возможен только в
гиперпространстве.
"Никаких хохмочек! Никаких ...! Правда. Голая ... правда! Сам видел!
И поэтому право имею её резать! На глушняк... Да, я ширяюсь, шмыгаюсь,
втираюсь, мажусь". Так начинается роман. Центральная тема -- наркоманы
и наркотики. Повествование построено на сниженной лексике, автор ничем
не стесняет свою свободу изъяснения. Язык задиристый, отчасти провокационный,
но в целом живой и легко читаемый. Какой-либо сюжет отсутствует, персонажи
взаимозаменяемы и деление романа на четыре части достаточно условно.
Первая часть. Повествование от первого лица, описание квартиры, приготовление
наркотиков, их употребление, ощущения, совокупления, повторы с вариациями.
Вторая часть. Небольшой экскурс в историю советской наркомании, жизнь
наркомана при социализме, приготовление наркотиков, их употребление,
ощущения, совокупления, повторы с вариациями.
Стоит ли говорить о том, что третья и четвертая части оканчиваются так
же, как первые две.
Роман абсолютно асоциальный и "аполитичный". Автор никого
не пугает, никого ни к чему не призывает, а просто ведёт читателя через
мир наркоманов. Основная идея, если она вообще присутствует, -- это
показ жизни наркомана изнутри откровенными глазами участника и очевидца.
Чтобы мы, читатели-лохи, поняли, что такое жизнь:
"Это крайне однообразная штука. Особенно для торчка. Вы строите
своё будущее, наркоман в нём живёт. И ему тоже хочется, чтобы оно было
счастливым".
Герой-наркоман почти не пересекается с обычными людьми, он живёт другими
категориями, и ему наплевать на охи общественности.
В романе нет конфликтов как таковых, наркоманы как бы отделены от обычной
жизни, и это всячески подчёркивается. Герои выходят из своих "флетов"-квартир,
чтобы достать ингредиенты для наркотиков (фальшивые рецепты, таблетки
у барыг), а сам наркотик они готовят дома и этому событию посвящено
достаточное количество страниц. Автор убедительно показывает, что знает
дело не понаслышке, рецепты "винта" или "мульки"
описаны так подробно и со знанием технологии, что можно тут же всё приготовить
и уколоться. В общем-то, весь роман только об этом. После того, как
очередной герой нащупал у себя "веняк" и ввёл в него "струну",
описываются его ощущения. Ощущения, как правило, не очень разнообразные.
Это либо сексуальные фантазии и их реализация с помощью "вмазанной"
подруги, либо различные глюки -- поиск насекомых на своём теле, бегство
от тараканов и т.д. Новая глава начинается несколько отвлечённой преамбулой
о понимании жизни героем и, при случае, дежурными оскорблениями читателя.
В романе почти отсутствуют персонажи не наркоманы, где-то мелькнут студенты
(тупые студаки), милиционеры, следователь (тупой следак), случайные
алкоголики, которым далеко до высот нарков, наивные новички. А также
врачи и аптекарши. Аптекарши, пожалуй, главные персонажи из внешнего
мира. Напрочь отсутствуют в романе персонажи, с которыми могли бы быть
конфликты: родители, любимые, мужья, жёны, "Красный Крест"
какой-нибудь. Никого нет, есть только "Великий Джефовый путь".
Какова же идея романа? Рассказать мне, читателю, о действительной жизни
наркоманов, о том, что писатель думает обо мне, не наркомане? Если это
так, то автору затея удалась в полной мере. Все натуралистические подробности
кажутся абсолютно достоверными, понимаешь, что именно так и должны говорить
наркоманы. Если это документальный срез дна жизни, то он вполне удачен.
Интересно в новом ракурсе взглянуть на чужой мир.
А как с литературной точки зрения? Здесь, мягко говоря, не всё однозначно.
Конечно, можно найти нечто тождественное в произведениях Генри Миллера,
где тоже нет скелета произведения, герой рефлексирующий, но там есть
индивидуальность персонажа, его мир. Или можно вспомнить Венечку Ерофеева,
но и у того, если купировать алкогольные возлияния, останутся куцые,
ошарашенно трезвые, но всё же такие разные персонажи. В романе "Низший
пилотаж", кто бы из героев ни говорил, он говорит так же, как предыдущий
герой в предыдущей главе. Художественный мир не трогает. Единственно,
что можно сказать -- занимательно, но потом, когда эта занимательность
повторяется бесчисленное число раз, то вроде бы уже и скучновато. Роман
чем-то напоминает съёмки любительской камерой какой-нибудь попойки,
когда все сначала декларируют в объектив избитые истины, орут остроты,
потом забывают про мотающую метры плёнку и в угаре предстают в самом
неприглядном образе, плёнка заканчивается и пустота... Потом хозяин
вставляет эту кассету в видеомагнитофон и смотрит, смотрит, пока не
начинает кричать проклятия этому миру.
Собственно, если, что и привлекает внимание в романе, то не гипернатурализм
(его хватает и у других творцов слова), не рефлексии, а взгляд героя
из своего наркотического аквариума на чужой нормальный мир. Мы никогда
не знали, как они нас видят сквозь выпуклое стекло -- оказалось, что
в их глазах мы такие же уродливые, как они в наших. И, может быть, нечто
схожее произойдёт при тех же взглядах из реального мира в виртуальный
и обратно.
Сознательно рассмотрев роман с традиционной точки зрения, я допускаю,
что тут необходим взгляд с позиций сететурной эстетики. Интернет отменил
многие правила, прежде всего орфографические и догматические, катастрофически
сжал объёмы текстов и, надо признать, родил не только другого писателя,
но и другого читателя, который в "низших пилотажах" утюжит
различные литературные сайты.
Я не знаю, сможет ли такая литература сменить тот же окончательно выдохшийся
в пародиях и самопародиях постмодернизм, но то, что она возникла, существует
и множится в Сети, о чём-то нам говорит или предупреждает. Может быть,
действительно следует выплеснуть самые последние, самые физиологичные
и низкие человеческие рефлексии в литературу гиперпространства, чтобы
в реальном пространстве стало легче дышать, если, конечно, в нём кто-то
останется.
Оригинал этого материала: Литературная
Россия. Еженедельная газета писателей России. Архивы.
rus 
deu